В следственном изоляторе «Лефортово» находится Рауф Арашуков, экс — сенатор от Карачаево-Черкессии, который, был главой района, республиканским министром, и членом Совета Федерации, как утверждают журналисты, даже не имея среднего образования. Бывшему представителю Карачаево-Черкессии в Совете Федерации вменяются организация двух убийств и участие в организованном преступном сообществе.
Бывший орловский губернатор Вадим Потомский не находится в СИЗО, а продолжает быть госслужащим, но с его биографией связан целый шлейф скандалов. Он долгое время объявлял себя подполковником запаса, в том числе и после того, как Главная военная прокуратура отменила как незаконные приказы о присвоении ему званий майора и подполковника. Никак не смог он доказать журналистам и то, что якобы является мастером спорта по дзюдо (это тоже часть его официальной биографии). Зато, как писал бывший руководитель Службы безопасности президента России генерал-лейтенант Александр Коржаков в открытом письме директору ФСБ Александру Бортникову, имеет брата– действующего генерала одной из украинских спецслужб.
Список «государевых людей», имеющих «белые», а то и «чёрные» пятна в биографиях можно продолжить, и это заставляет нас задаваться вопросом о том, как они сумели избежать специальных проверок, установленных для лиц, претендующих на занятие должностей госслужащих или государственных должностей и всё ли в порядке сегодня с этими самыми проверками. Но для начала сделаем экскурс в историю вопроса и расскажем о том, как проверяли граждан «на вшивость» в СССР.
Как это делалось в ЦК
Когда я спросил бывшего члена Политбюро ЦК КПСС, секретаря ЦК, а позднее Председателя Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации Егора Семёновича Строева о том, возможны ли были подобные перечисленным «проколы» в кадровой политике, он коротко рассказал о том, как проверяли людей в ЦК КПСС. По его словам, самым важным в ЦК был отдел организационно-партийной работы, позже переименованный в организационный отдел ЦК КПСС. Ему подчинялась жёсткая вертикаль республиканских, областных, городских, районных структур, на которые была возложена задача подбора, расстановки и, естественно, проверки кадров.
«Орготделам, которые занимались проверкой кандидатов на те или иные руководящие (номенклатурные) должности была доступна вся полнота информации,- сказал Егор Семенович,- они могли давать поручения по проверке кадров не только нижестоящим партийным структурам, но и КГБ, милиции, прокуратуре, отделам кадров учреждений и предприятий. Попадание в руководящую обойму людей с тёмным прошлым, с судимостями, фальшивыми дипломами или воинскими званиями было практически исключено. Поэтому когда я в 1996 году стал Председателем Совета Федерации, то первым делом пригласил на должность начальника управления кадров и государственной службы Совета Федерации Виталия Александровича Долгова, который работал завсектором в орготделе ЦК КПСС. И во многом поэтому никаких проблем с «неправильными» кадрами, свойственных нынешним властным структурам, у меня не было. Виталий Александрович, кстати, после того как я покинул пост Председателя Совета Федерации продолжал руководить кадрами, а потом был заместителем руководителя аппарата верхней палаты», — рассказал Егор Семёнович.
Люди знающие всегда отмечали, что в любом учреждении отдел кадров — всего лишь структурное подразделение в управленческом аппарате. В ЦК КПСС орготдел занимал исключительное место. В нём вырабатывались основные принципы партийно-государственной политики на том или ином направлении. В орготделах изучались, подбирались работники на ключевые партийные и государственные посты и затем решением Политбюро или Секретариата ЦК оформлялось их назначение. Отделы готовили постановления Центрального Комитета и Совета Министров по совершенно разным проблемам. Но в свет они выходили часто как совместные ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Влиятельность «орговиков» в партийном аппарате была крайне велика, они были на особом положении и обладали всей полнотой информации и о кадрах, и о том, что происходило в стране и партии.
Если попробовать схематично описать партийно-кадровую вертикаль, то она выглядела следующим образом.
Генеральный секретарь ЦК КПСС лично, но как правило в контакте с секретарями ЦК и орготделом определял и согласовывал должности членов и кандидатов в члены Политбюро и секретарей ЦК КПСС.
Политбюро ЦК КПСС совместно с орготделом отбирало, а потом согласовывало кандидатуры первых и вторых секретарей республиканских компартий, первых секретарей крайкомов, обкомов и горкомов крупнейших городов, союзных министров, и иногда их первых заместителей, высших военных, генерального прокурора, председателя Верховного суда, послов в соцстранах и развитых капстранах, директоров крупнейших предприятий военно-промышленного комплекса, руководителей творческих союзов, главных редакторов партийных газет и журналов, председателей Госкомитетов и пр.
Секретариат ЦК, опять же совместно с орготделом, согласовывал должности, шедшие уровнем ниже: заместителей министров, вторых секретарей обкомов, секретарей облисполкомов и горисполкомов крупнейших городов.
Дальше шла чётко расписанная номенклатура региональных орготделов (в своё время, например, был отдел организационно-партийной работы ЦК КПСС по РСФСР, а также крайкомов, обкомов, горкомов и райкомов. Были даже должности, которые нужно было согласовывать в первичных парторганизациях.
Система работала практически без сбоев, но это не значит, что все партийно-номенклатурные кадры были идеальными. Отнюдь не всегда идеальная биография свидетельствовала о том, что человек обладает высокими интеллектуальными способностями, организационными навыками, умением работать с коллективом и пр. Но это проблема общая для всех кадровиков: возможности того или иного кандидата требовали проверки делом. Бывали случаи, когда не справившихся с работой партийных чиновников понижали, а то и отправляли в отставку. Но в целом до определённого периода, когда стала разрушаться вся система подбора и расстановки кадров, орготделы справлялись со своими задачами.
Отдел кадров, первый отдел и советские граждане
Практически на каждом советском предприятии, в каждом учреждении был свой собственный отдел кадров, который работал, там, где была необходимость, в паре с так называемым «первым отделом», занимавшимся, если выражаться современным языком, охраной государственной тайны и вопросами секретности.
Обычный советский человек, например молодой специалист, только-только окончивший ВУЗ, такой, каким был я каких-то сорок лет назад, приходил в отдел кадров предприятия или учреждения с набором личных документов. Кроме паспорта и трудовой книжки (если она была), нужна была характеристика с места предыдущей работы или учёбы, диплом об образовании, высшем или среднем специальном, на худой конец аттестат об окончании школы, выписка из зачётной книжки, а также медицинская справка по форме 286 или иной, если это было предусмотрено условиями работы.
Трудовая книжка рассказывала кадровикам о том, где и как работал кандидат. Особенно важным было, не увольняли ли его «по статье» Имелась в виду ст. 33 Кодекса законов о труде, действовавшего с 1971 по 2002 годы, которая говорила об увольнении за прогулы, дисциплинарные проступки, пьянство.
Характеристика с прежнего места работы или учёбы также должна была давать кадровикам информацию о том, насколько профессионально подготовлен и в принципе благонадёжен кандидат. Некоторые детали характеристики могли вызвать настороженность у проверяющих. Например, у меня в характеристике, выданной после окончания истфака МГУ за подписью декана факультета Ю.С Кукушкина, а также председателя профкома и секретаря комитета комсомола была способная озадачить любого читающего документ фраза: «К своим обязанностям относился добросовестно. На протяжении всех лет обучения являлся членом сборных команд университета и факультета по хоккею. Богомолов А.А. мастер спорта СССР. В связи с постоянными тренировками и матчами недостаточно активно участвовал в общественной жизни курса». То есть вроде бы я «добросовестно относился», вроде бы и «членом сборных команд» был, а вот в жизни курса недостаточно участвовал. Попробовал бы кто-нибудь из подписавших документ учиться на дневном отделении истфака и играть в команде мастеров!
Два-три документа кандидат на должность писал самостоятельно. Это заявление на имя того или иного руководителя, анкета и автобиография. Я поинтересовался у опытного кадровика советских времён, почему автобиографию писали собственноручно. Он рассказал мне, что традиция эта идёт с первых лет советской власти. Автобиографии, написанные в разное время, сравнивались кадровиками на предмет разночтений (их наличие было подозрительно). А ещё собственноручное заполнение (в присутствии работника отдела кадров) давало пригодный для идентификации образец почерка и подписи (на случай если понадобится милиции или КГБ). И, в конце концов, автобиография должна была быть заполнена без помарок, что позволяло проверить знание русского языка и уровень грамотности в целом (есть подозрение, что Рауф Арашуков лично автобиографию не писал).
Личное дело
Любому советском гражданину, получавшему трудовую книжку, кадровики гордо заявляли: поощрения в неё всегда записываются или, как это называлось «заносятся», а вот взыскания – нет. Это как бы демонстрировало гуманность советской власти в целом и в отношении к трудящимся в частности. У меня, кстати, в советское время в трудовой книжке была лишь одна благодарственная запись «За подготовку сборной команды к чемпионату объявить благодарность». Правда какой сборной команды и к какому чемпионату не указывалось. Тайна!
А вот взыскания и всякого рода компромат отправлялись в так называемое «личное дело». Там были подшиты докладные записки или рапорты, копии приказов о вынесении взысканий, документы из милиции или КГБ, если они были и прочие негативного плана документы и документики. Некоторые кадровики грешили «излишествами» и включали в «личное дело» всё, что «в случае чего» могло бы быть использовано против работника, вплоть до анонимных доносов.
Расскажу на этот счёт занятную историю. Один мой коллега, отработав три года ассистентом (это была низшая ступень в преподавательской иерархии), собрался поступать в аспирантуру. Направление ему из МГУ сделали, но с институтской кафедры отпускать не хотели, поскольку охотников работать за зарплату в 120 рублей в месяц (дело было в начале восьмидесятых) при максимальной нагрузке было мало. И завкафедрой пригласил его «на беседу». «Вот, Серёжа, у меня в руках ваше личное дело,- сказал он,- Посмотрите сами. Вот докладная записка заведующей кабинетом о том, что вы опоздали на занятие, вот информация от студентов о том, что раньше распустили с лекции не то что группу, а целый поток, вот пишут о том, как вы на семинаре рассказывали о вещах, не предусмотренных никакими учебными программами. И таких документов за три года десятки! Как мы можем рекомендовать вас в аспирантуру? Поработайте ещё годик, подтяните дисциплину и в добрый путь!»
Мой коллега ничего не сказал, вышел в соседнюю с кабинетом комнату и позвонил папе, который по стечению обстоятельств занимал одновременно высокое положение в партии и государственный пост союзного уровня. «Папа,- сказал он,- тут на меня всякую хрень собрали, в личное дело подшили и в аспирантуру не отпускают». Папа всё понял. На следующий же день в институт прибыла комиссия из сотрудников ЦК и МГК КПСС. Результат был таким: завкафедрой, хоть и бывший фронтовик, но получил выговор, заведующий отделом кадров отправился на пенсию, а мой приятель – в аспирантуру. А если бы не папа, то трудился бы в качестве ассистента ещё год как минимум…
Но в принципе личные дела сотрудников были квалифицированно составленными сборниками документов, которые давали общее представление о том или ином человеке, необходимое для принятие решений о будущем трудоустройстве, продвижении по служебной лестнице и пр.
Проверочные мероприятия КГБ
В отношении ряда кандидатов на руководящие должности, сотрудников оборонных предприятий, тех, кто был связан с идеологией, работой за границей и других категорий граждан осуществлялись проверки Комитета государственной безопасности СССР.
На эту тему я побеседовал со своим хорошим товарищем, которому в последнее десятилетие существования СССР приходилось участвовать в проведении подобных мероприятий.
Результаты спецпроверок, как правило до сих пор засекречены, равно как и те документы, которые определяли их порядок, но кое-что мне удалось узнать. Спецпроверки имели следующий алгоритм: в оперативное подразделение поступало письмо от уполномоченных организаций, например из орготдела обкома партии или министерства. В большинстве серьёзных организаций кадровики были или действующими, или бывшими (хотя, как говорят, там бывших не бывает) сотрудниками КГБ, так что своё дело они знали.
Поступить письмо о проверке кандидата на крупную или связанную с секретностью должность могло в районный, городской, областной или центральный аппарат. И потом осуществлялась проверка. На кандидата в обязательном порядке заводилось дело оперативного учёта, не разработки его в качестве объекта, а как бы наблюдательное дело. Проверки осуществлялись негласно. Задействована была милиция, ЦАБ (Центральное адресное бюро), если нужно актив по месту жительства, завербованные информаторы. Проводились различные мероприятия, вплоть до вербовки агентуры вокруг кандидата, если это был человек, который должен был занимать высокий пост по уровню секретности. Он должен был быть «под присмотром» и часто всю жизнь не догадывался, что его ближайшие друзья это люди, связанные с КГБ.
Вся информация подшивалась к делу оперативного учёта, причём в деле существовал и закрытый раздел. Бывало так, что некоторые кандидаты, которые вырастали по службе до такой степени, что могли попросить или даже затребовать своё собственное дело выясняли, кто именно на них «стучал» и что говорил. Тогда скандалов было не избежать. Но в основном давали дела уже «отфильтрованные» без закрытого раздела под предлогом того, что нельзя светить агентуру.
Не так давно уже упоминавшийся мной Егор Семёнович Строев рассказал мне интересную историю. Когда он уже был третьим, если не вторым лицом в российском государстве (авторитет Председателя Совета Федерации был крайне велик), к нему пришёл один из силовиков, имевших доступ к материалам различных проверок и предложил принести и показать ему весь комплекс документов «кто, что и кому на вас писал». Егор Семёнович вспылил: «Меня это не интересует!» Но сегодня, по прошествии многих лет, сказал мне: «Возможно, зря я не согласился…»
Кто кого и зачем проверяет: вчера и сегодня
В современной России обычным основание для проведения проверочных мероприятий в отношении кандидата на тот или иной пост является наличие в перспективе допуска к сведениям различной степени секретности. В СССР, кстати, первичный «допуск» тебе могли оформить ещё во время обучения в институте, если была военная кафедра. Я помню, как на втором курсе МГУ на «военке» нам раздали прошитые и проштампованные «секретные тетради» — обычные общие тетради в клетку, в которых мы должны были записывать «секретные сведения». Перед выдачей тетрадей с нас брали соответствующую «подписку» о «неразглашении». Реально секретных материалов нам, конечно не доверяли, и практически всё, что мы записывали можно было прочитать в литературе, продававшейся на Арбате в магазине «Военная книга».
Помню забавную историю из тех времён. Был у нас студент (на «военке» нас звали «курсантами») по фамилии Беда. И вот преподаватель, пенсионного возраста генерал-майор по фамилии Греков, читает лекцию и видит, что Толик ничего в тетради не записывает. И обращается к нему: «Курсант Беда! Почему вы не конспектируете?» А тот отвечает ему: «Товарищ генерал, учёные утверждают, что есть два вида памяти. Обычно запоминают когда записывают, а вот у меня отличная память «на слух». Генерал с подозрением посмотрел на него: «То есть вы это всё запоминаете?» «Так точно, товарищ генерал», — ответил курсант Беда. «Да как вы можете? — с негодованием воскликнул генерал,- это же секретные сведения». А потом так и не понял, почему все стали хохотать и долго не могли успокоиться….
За порчу «секретной тетради», между прочим могли и отчислить. А если отчисляли с военной кафедры, то студент-курсант автоматически лишался отсрочки от призыва и отправлялся в ряды Вооружённых сил. Один из студентов философского факультета МГУ, к примеру, в середине семидесятых был отправлен в армию после того, как написал в тетради известное слово из трёх букв, причём на весь разворот.
Сегодня возможное приобретение «допуска» также является поводом для того, чтобы осуществить проверку информации, предоставленной кандидатом или соискателем. При этом сам кандидат даёт подписку о том, что делается это исключительно на добровольной основе. Правда, если он такой подписки не даст, то путь к должности с «допуском» будет ему закрыт.
Выглядит «согласие» обычно таким образом: «На проведение в отношении меня проверочных мероприятий органами Федеральной службы безопасности согласен (согласна)».
Последняя страница анкеты, заполнявшейся председателем Орловского областного Совета народных депутатов Леонидом Музалевским с согласием на проведение проверки
Но не всегда кандидатов на различные государственные посты проверяет ФСБ. Такой порядок действует только в отношении строго определённого круга должностей, и кандидатов на занятие постов на государственной службе могут «просвечивать» сотрудники управлений кадров и государственной службы различных уровней. А вот о том, всегда ли у них это получается в наше время – в следующей части нашего исследования.
Как получаются Арашуковы, Потомские и Горринги
Ответ тут самый простой: с помощью личных связей, высокого покровительства, широкого использования материальных стимулов и иногда по умышленному или случайному недосмотру чиновников.
Карьера Рауфа Арашукова несколько раз должна была прерваться. Отсутствие законченного среднего образование автоматически аннулировало его высшее образование, тем более что и выпускники Северо-Кавказского федерального университета, окончившие учёбу в один год с арестованным сенатором Рауфом Арашуковым, не смогли вспомнить такого студента. Опрос бывших учащихся провела радиостанция «Говорит Москва». Так что ни республиканским министром (в возрасте 21 года сразу после получения вузовского диплома), ни первым заместителем главы республиканского правительства он не должен был стать. Но это только в том случае, если бы проверявшие его кадровики решились бы проверить, закончил ли он 11 классов и законно ли поступил в вуз, который закончил, как утверждают, не появляясь в нём. Но, к сожалению, нарушение образовательного ценза (если оно и было) – это не самое серьёзное преступление Рауфа Арашукова. Во всяком случае так утверждают следственные органы.
Экс-губернатор Орловской области Вадим Потомский запомнился нашим согражданам не только коррупционными скандалами, рассказом о поездке царя Ивана Грозного и сына его Ивана в Петербург и публичной констатацией того, что «бог – не фраер». У него, человека, которого должны были бы проверять самым тщательным образом, обнаружилось множество «пробелов» в биографии, которые должны были бы стать непреодолимым препятствием на пути к высоким, в том числе и занимаемым сегодня, должностям.
Если бы мы имели официальную возможность опубликовать данные из бывших архивов Туркменской ССР, то могли бы сделать ряд сенсационных открытий относительно его «туркменской» биографии (до 16 лет он жил в райцентре Мары Туркменской ССР). Но и того, что было опубликовано, в том числе и им самим, вполне достаточно. Сейчас, конечно немодно рассуждать о национальности того или иного человека, но в данном случае рассуждает он сам по собственной инициативе. Итак, 2012 год…
Вадим Потомский: «Докладываю всем любителям национального вопроса. Мой отец – Потомский Вадим Викентьевич, белорус, родом из города Жодино Минской области. Может быть, кто-то считает, что все фамилии, оканчивающиеся на «ский» – еврейские. Но в Белоруссии такие фамилии носят несколько миллионов человек, белорусского и польского происхождения. Моя мама – Наталья Артоевна – армянка, её девичья фамилия – Багдасарова».
Источник: «Типография» «Труд». Заказчик – кандидат на должность Губернатора Брянской области Потомский Вадим Владимирович. Изготовление оплачено из средств избирательного фонда кандидата на должность Губернатора Брянской области Потомского Вадима Владимировича. Тираж – 300 000 экз. Дата выпуска – 17 августа 2012 года. Заказ № 2967.
Не прошло и двух лет, как Вадим Потомский из сына белоруса и армянки стал вдруг «русским православным», причём опять же по данным его же информационного бюллетеня кандидата на должность губернатора, на этот раз – Орловской области. Тираж 100 000 экз. Дата подписания к печати 23 июля 2014 г.
Оплачено из средств избирательного фонда кандидата на должность губернатора Орловской области Потомского Вадима Владимировича. Заказ №2320
В течение почти всей своей политической карьеры Вадим Потомский позиционировал себя как подполковника Вооружённых сил в запасе и мастера спорта по борьбе дзюдо. Эти данные публиковались им не только в предвыборных агитационных материалах, но и на официальном сайте орловской администрации, на его личном сайте, а также озвучивались им достаточно регулярно.
Первым сомнение в том, что звания майора и подполковника были получены Потомским незаконно высказал тележурналист Андрей Караулов ещё в 2012 году. А в 2016 году газета «Совершенно секретно» опубликовала материал под названием «Ненастоящий подполковник», в котором была опубликована копия письма Главной военной прокуратуры о том, что эти звания были присвоены Вадиму Потомскому незаконно и соответствующие приказы Минобороны отменены. На следующий день информация о «воинском звании подполковника» с официального сайта обладминистрации была убрана.
А ещё орловские журналисты усомнились в том, что Вадим Потомский действительно мастер спорта по дзюдо и является почётным президентом Федерации УКАДО (карате до). Им не только не удалось найти данных о присвоении звания мастера спорта, но и ни одного спортивного результата Потомского, ни одной фотографии на ковре в борцовском кимоно. А утверждение экс-губернатора о том, что он стал мастером спорта, будучи 15-летним туркменским школьником даже проверять не нужно, поскольку в СССР мастером спорта по борьбе можно было стать только в 16 лет. Газета «Красная строка» даже опубликовала фейковое удостоверение мастера спорта СССР на имя Потомского, чтобы показать губернатору, какой документ должен был бы у него быть.
Так должно было выглядеть удостоверение мастера спорта СССР на имя Вадима Потомского, если бы он действительно получил это звание
В результате данные о «спортивных успехах» Потомского на сайте орловской обладминистрации были скорректированы, «президентом федерации», как отмечалось он был до 2012 года, а вот «мастером спорта» всё же остался…
Зато в официальной биографии экс-губернатора, опубликованной ТАСС, «мастер спорта» уже не упоминается: «Капитан запаса. Ранее имел звание подполковника. По результатам проверки, проведённой военной прокуратурой в 2015 году, приказы о присвоении ему воинских званий майора и подполковника были признаны незаконными и отменены… Занимался восточными единоборствами, в частности дзюдо. Увлекается футболом, охотой, рыбалкой».
Впрочем, на в пресс-портрете на своем персональном сайте Потомский звание «подполковник» все же решил себе оставить!
Так каким же образом фальшивый подполковник, человек с непонятными корнями и сомнительными достижениями смог попасть во власть и пройти спецпроверки? Расследование на этот счёт было опубликовано в газете «Российские вести» и воспроизведено в «Совершенно секретно»:
«Всем понятно, что Вадима Потомского временно допустили к власти на Орловщине. А вот как у него обстояло дело с допуском к сведениям, составляющим государственную тайну? А точнее – с проверками, которые, по логике вещей, должны предшествовать этому самому допуску. И осуществлялась ли в отношении него проверка ФСБ? Точно ответить нам могли бы лишь в самом ведомстве, но, похоже, именно его проверки В. Потомскому избежать удалось.
Любопытная вещь: законодательство в его случае вообще позволяет обойтись без проверок ФСБ! Чтобы читателям было понятно, почему так произошло, окунёмся опять в вопросы гостайны. Всего для сведений, составляющих государственную тайну, в соответствии со степенью секретности, установлены следующие формы допуска: первая форма (ф. 1) – для граждан, допускаемых к сведениям особой важности; вторая форма (ф. 2) – для граждан, допускаемых к совершенно секретным сведениям; третья форма (ф. 3) – для граждан, допускаемых к секретным сведениям.
И, конечно же, лица, допущенные к секретным сведениям, должны проходить проверки. Но какие именно? Закон даёт ответ и на этот вопрос. Проверочные мероприятия, связанные с допуском граждан по первой и второй формам, осуществляются ФСБ РФ и её территориальными органами во взаимодействии с органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность. Допуск граждан по третьей форме осуществляется руководителем организации без проведения проверочных мероприятий органами безопасности. Применяя эти нормы к Вадиму Владимировичу, отметим, что, будучи депутатом Законодательного собрания Ленинградской области и мелким областным чиновником, он имел лишь так называемую третью форму. Проверка, в данном случае, осуществляется только управлением кадров и государственной службы организации…
А как же с депутатством в Госдуме? Ведь депутаты – люди ответственные и имеют допуски не только третьей, но и второй формы, а иногда даже и первой. В. Потомский и тут ушёл от проверочных мероприятий ФСБ. Его в данном случае коснулся трактуемый статьёй 21 закона «О государственной тайне» «особый порядок доступа к государственной тайне». Приводим цитату: «…Члены Совета Федерации, депутаты Государственной думы, судьи на период исполнения ими своих полномочий, а также адвокаты, участвующие в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по делам, связанным со сведениями, составляющими государственную тайну, допускаются к сведениям, составляющим государственную тайну, без проведения проверочных мероприятий, предусмотренных статьёй 21 настоящего Закона. Указанные лица предупреждаются о неразглашении государственной тайны, ставшей им известной в связи с исполнением ими своих полномочий, и о привлечении их к ответственности в случае её разглашения, о чём у них отбирается соответствующая расписка…».
Вот так, уважаемые читатели, человек стал народным избранником – значит, народ ему доверяет. А как государству идти против народного доверия? Никаких проверок! Написал Вадим Владимирович Потомский расписку, и всё, допущен!
А дальше – ещё интереснее. По информации орловской газеты «Красная строка», кандидатура Вадима Потомского не рассматривалась профильным управлением президентской администрации для назначения его врио губернатора. Она была внесена напрямую. Видимо, кто-то «замолвил словечко». И как сильно, на мой взгляд, Потомский подвёл поверивших ему людей! Так что тщательной проверки Потомскому опять удалось избежать. А после своего назначения он стал лицом, которому допуск к гостайне положен «по должности». И опять безо всяких проверок со стороны ФСБ, а просто с выдачей расписки. Круг замкнулся».
Сейчас у граждан, попадающих в орбиту интереса правоохранительных органов появилась мода: изменять до неузнаваемости свои личные данные (это сделать не так сложно), причём зачастую данные меняются не только у самого «героя», но и у его родных. И иногда это срабатывает!
Например, Руслан Ганижев, который в после объявления в розыск по подозрению во взятке и снятия с розыска сменил фамилию на Горринг. Одновременно все члены его семьи стали из Ганижевых Гориными и Горрингами, а по национальности из ингушей превратились в русских. Сам же Руслан Ганижев-Горринг за несколько лет сделал прекрасную карьеру в Росгеологии, дослужившись до должности первого заместителя главы ведомства. Закончился нынешний этап карьеры после опубликованного в интернете видео, во время которого Руслан матерился, рассказывал, как спит с подчинёнными и делился другими подробностями своей жизни.
«Личная жизнь» следственные органы поначалу не заинтересовала, но 8 марта 2019 г. ГСУ СК РФ по Московской области сообщило, что «В результате тесного взаимодействия следователей ГСУ СК России по Московской области с оперативными сотрудниками УФСБ России по Москве и Московской области, а также ГУ МВД России по Московской области в столичном аэропорту Внуково задержан бывший первый замдиректора Росгеологии Руслан Горринг». Пока сообщалось, что его «догнало» то самое дело о мошенничестве 2011 года, после которого вся его семья сменила личные данные, но трудно сомневаться в том, что следствие вскроет и другие факты из криминальной биографии бывшего чиновника федерального уровня.
Не отстают от мошенников федерального масштаба и региональные фигуранты уголовных дел. В совместном проекте FLB.ruи газеты «Орловская среда» 12 июня был опубликован материал под названием «Уголовные дела гражданина Саркисова-Шлейхера». В нём мы рассказали о том, что близкий к экс-губернатору Орловской области Вадиму Потомскому генеральный директор ООО «ВСУ 321» Артур Саркисов, являющийся фигурантом ряда уголовных дел, сменил фамилию на Шлейхер, а его брат стал вместо Саркисова Рокоссовским.
Артур Саркисов-Шлейхер (слева) и Вадим Потомский
Но в ответах МВД России и СУ СК РФ по Орловской области он до сих пор фигурирует как Саркисов: «Из МВД России 9 апреля 2019 года сообщили, что 10 сентября 2018 года оно было передано областной прокуратурой в СУ СК РФ по Орловской области, но находится почему-то в прокуратуре, а СУ СК РФ по Орловской области 25 апреля сообщило, что это дело (в нём фигурирует хищение в особо крупном размере) находится «в производстве следователей Следственной части Следственного управления УМВД России по Орловской области». (Тексты ответов в редакции имеются)». Может быть по причине смены личных данных уголовное дело № 11710540030022410, возбуждённое в том числе и в отношении Артура Саркисова в Орле никак не могут найти?
Этих историй «с продолжением» могло бы и не быть, если бы всех этих персонажей вовремя остановил принципиальный кадровик из «первого отдела».
Алексей Богомолов
Автор: Владимир Носов
Бессменный главный редактор, в незапамятные времена работал в издании РБК